Сделаю экскурс в историю, который позволит понять не только предпосылки китайского успеха, но и суть возникших проблем. А также позволит сделать качественный прогноз развития событий. После смерти Мао Цзэдуна, Дэн Сяопин заявил про Мао, что «он был плохим на 3/10, но хорошим на 7/10», и возложил всю вину и ответственность за «Культурную революцию» на контрреволюционные силы «Банды четырех» и Линь Бяо. Такова была благодарность партийной номенклатуры «Великому кормчему». Однако, экономические успехи Тайваня и Сингапура, заселенных преимущественно этническими китайцами, а также Южной Кореи, подсказали коммунистическим властям материкового Китая правильное направление развития. Поэтому Дэн Сяопин, прагматик до мозга костей, сказал, что «не стоит сковывать себя идеологическими и практическими абстрактными спорами о том, какое имя это все носит — социализм или капитализм», и «все равно какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей». Дорога к капиталистическим переменам в экономике Китая, невозможными во время Мао Цзэдуна, была открыта.
Когда в двадцатых годах прошлого века Дэн Сяопин учился в Москве (в то время в СССР шла острая борьба вокруг теоретических основ НЭПа), он попал под влияние взглядов Николая Бухарина, который выступал против сталинской индустриализации и за многоукладность экономики, в которой будут сохраняться островки капиталистического хозяйства.
Эти идеи Бухарина о достаточно долгом мирном сосуществовании политического коммунизма и государственной экономической политики (в значимой мере капиталистической) помогли Дэну (безусловно коммунисту по своим идеологическим основаниям) провести действенные экономические реформы в Китае - более чем 50 лет спустя, когда он дождался своего часа. Дэн решил начать экономические реформы, опираясь на китайское село, в котором тогда проживало более 80% населения, жители которого в веках славились своим трудолюбием и предприимчивостью.
По мнению экономиста Яшэна Хуана (Массачусетский технологический институт), возрождение китайской экономики начались с сельских районов. Он считает, что предпринимательство в Китае в 1980-х годах было преимущественно сельским явлением: масштабная сельская индустриализация Китая осуществлялась поселковыми и волостными администрациями. В то время доход от коммерческой деятельности, как доля общего дохода сельского домохозяйства вырос, с 8,1 % в 1983 году до 14,9% в 1988 году, уровня, который был превзойден только в 1998 году. Таким образом, именно сельское предпринимательство существенно способствовало стремительному росту доходов китайцев в 1980-х годах. В 1981 году количество зарегистрированных сельских частных предприятий было сопоставимо с количеством зарегистрированных городских частных предприятий: 868 тыс. в городе и 961 тыс. в селе. В 1988 году это соотношение было уже 10,7 млн. к 2,8 млн. Исследования частных предприятий, проведенные Китайским университетом Гонконга, государственными и общественными исследовательскими центрами Китая, в 1991-1993 годах подтвердили сельское происхождение китайского капитализма в 1980-х годах.
Почему китайский капитализм происходил из сельских районов? Экономические исследования показывают, что ключевым фактором, влияющим на решение заняться предпринимательством, становится образование. В этом отношении сельский Китай находился на очень неплохих позициях, потому что китайское правительство при Мао вкладывало огромные средства в здравоохранение и образование на селе. И микроэкономические данные показывают, что первое поколение китайских сельских предпринимателей имело весьма хорошее образование. Вторая причина в том, что даже в разгар «культурной революции» в сельском Китае существовал остаточный капитализм. Третья причина, была в том, что в условиях плановой экономики в городах влияние государства всегда значительно сильнее, чем в сельских районах, а потому ослабление контроля способствовало формированию среды для развития капитализма.
Чтобы не было недопонимания поясню - предприятия сельского Китая были крупнейшими предприятиями страны. Среди них, например, Kelon Group - крупнейший производитель холодильников, Huanyuan – крупнейший производитель кондиционеров, Chery - крупнейший производитель автомобилей. Важной отличительной чертой этих предприятий была и есть их экономическая эффективность по сравнению с государственными предприятиями.
В 1992 году Дэн Сяопин отошел от активной политики. Именно с его уходом, очевидно, и был связан переход Китая к новой парадигме экономического развития. Китайские руководители 1990-х годов были выходцами из городов, в то время как прежние были выходцами из сельской местности - два главных руководителя Цзян Цзэминь и Чжу Жунцзи делали партийные карьеры в Шанхае. Кроме того, на принятии такого решения сказались последствия волнений на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. При их правлении произошли существенные изменения в сфере сельского финансирования. Многие из весьма действенных финансовых экспериментов были свернуты, а кредитные ограничения для небольших, низкотехнологичных и трудоемких сельских предприятий, ужесточены.
Происходило это на фоне отказа от политических реформ, централизации административной и фискальной составляющих государственного управления на селе и фискальной централизации 1994 года, существенно понизившей степень самостоятельности провинций. Если в 1980-х годах бурно развивался ориентированный на рынок, сельский капитализм, то в 1990 году Китай начал двигаться в направлении капитализма государственного. Многие действенные реформы 1980-х годов, например, децентрализация, были сначала частично, а далее и полностью свернуты в 1990-х годах. Контроль над мелкими предприятиями, которые ранее были переданы их руководителям, в начале 1990-х годов вновь стал централизованным (правда многие из них при этом были полностью приватизированы).
Все это имело последствия. Отношение объема инвестиций к ВВП Китая в 1990-х годах стабильно росло, в отличие от других стран Юго-Восточной Азии, где оно падало по мере того как эти страны богатели. К 2005 году Китай инвестировал около 60% своего ВВП - уровень которого нет более нигде в Восточной Азии. Источники роста были смещены. В силу усиления политических и кредитных ограничений для частного сектора, существенно снизилась способность предпринимателей вносить свой вклад в экономический рост при помощи новшеств в плане продуктов и процессов. Подавление мелкого частного предпринимательства также оказало негативное влияние на темпы роста дохода, ограничив тем самым внутренне потребление как двигатель экономического роста. Для сохранения высоких темпов роста надо было наращивать объем инвестиций. В середине 1990-х годов Китай запустил ряд крупных проектов по сооружению инфраструктурных объектов и модернизации городских районов. Значительная часть этих инвестиций приходится на госсектор.
Платить за это пришлось за счет сокращения финансирования образования и профилактики заболеваний на селе: наличествовал рост неграмотности и детской смертности. Кроме того, упал рост производительности труда, по некоторым оценкам - вообще сошел на нет. И, как пишет Яшэн Хуан, из экономических исследований в Восточной Азии давно известно, что замедление темпов роста производительности является предвестником снижения экономической активности, наступления финансовых кризисов и снижения темпов роста экономики, что мы сейчас и видим в новостях из Китая.
Подведем итог. Последние 40 лет экономической истории Китая - это 40 лет огромного труда, инновационных решений и героизма китайского народа. Мало кому на земле в истории экономики приходилось сделать столь много, за столь малый период. Однако, мы видим, как мало может сделать сознание, пусть и просвещенных элит, против законов экономики и социологии. Приняв в 1949 году марксистское учение, китайцы получили все его плюсы и минусы. Плюсы - объединение страны, и превращения ее в единый рынок, прекращение опустошительных войн в Китае, в том числе и гражданских, качественное образование и здравоохранение всем, а не только представителям элит. Минусы – самодурство руководства, пытающегося наладить производство чугуна в частных домохозяйствах крестьян, 45 млн. жертв «Большого скачка», жертвы и искалеченные судьбы миллионов людей во время Культурной революции. Реформы 1980-х годов в Китае, казалось бы, вернули нормальный порядок течения экономической жизни. Страна бурно и органически развивалась.
Однако события на площади Тяньаньмэнь 1989 года напугали элиты. Они поняли, что дальнейшей развитие капитализма снизу неотвратимо приведет к сносу существующего режима. Это понял в свое время Сталин, который пренебрег советами Бухарина, идеям которого последовал Дэн Сяопин. Наследники Дэн Сяопина по постам в партии (но не по его подходам к решению экономических проблем), партийные руководители Китая 1990-х годов выбрали экстенсивный путь развития, путь вложений средств в строительство инфраструктуры и протекций прямым инвестициям иностранных производителей за счет подавления развития национального предпринимательства. По сути, они сказали «нет» развитию своего внутреннего органического капитализма. Который, безусловно возможен в Китае, в чем можно убедиться на основании последних социокультурных исследований (Э.Фелпс, Дж. Мокир, Дж Голдстоун).
Теперь же, в связи изменениями, идущими в мировой экономике, вызванными Третьей промышленной революцией, иностранцы начинают возвращать свои производства домой, а в построенных «городах-призраках» в Китае мало кто хочет жить, на построенных фабриках закрываются рабочие места, в связи замедлением темпов роста мировой экономики и продолжающейся роботизации производства, а внутри Китая платежеспособный спрос не сформирован, критическая масса эндогенных национальных инноваций, так необходимая для самостоятельного технологического развития, еще не создана. Поэтому и остается китайским руководителям, как «белке в колесе», снова это колесо бешено крутить, затевая не менее масштабные стройки и в XXI веке («Экономический Шелковый путь»), пытаясь отсрочить крах китайской экономики (как минимум - серьезную стагнацию), чтобы опять не проводить радикальные изменения, которых никто не любит.
Фридрих фон Хайек писал, что «высокий темп роста чаще всего служит доказательством упущенных в прошлом возможностей. Иными словами, высокий темп роста свидетельствует порой не столько о хорошей политике в настоящем, сколько о дурной политике в прошлом». Вначале Китаю было достаточно легко расти высокими темпами. Теперь, с каждым годом это дается все большей ценой. Без возврата к капиталистическим основам будет трудно, вот тут-то они и вспомнят, что у них уже был такой капитализм в 1980-х годах.
Каковы же уроки для украинцев, которые можно из этого извлечь? Уроки состоят в том, что не нужно повторять чужих и своих ошибок. Правда, мы находимся не в таком относительно хорошем положении, как Китай. Хотя и не имеем таких масштабных проблем в абсолютном денежном выражении. Но, с другой стороны, и потребностей у нас не так много, если научиться жить по средствам. Но с полной уверенностью сказать можно одно - органическое развитие, как в Китае в 1980-е годы, если оно в Украине произойдет, никогда нельзя прекращать неразумными действиями правительства, которое, вдруг, озаботится постройкой немыслимых хайвэев и огромных многоэтажных сити-центров, с временной активностью деловых людей в них, которые потом вдруг переезжают в другое место. И что тогда будет с этими памятниками архитектуры? Вспомните пример опустевшего Детройта! Правда у нас сейчас другая проблема, противоположная по характеру китайской - как заставить правительство приступить к реформам, которое упорно не хочет их начинать?
В то же время умения человека остаются с ним, и, приложенная к ним воля и характер, сделают свое дело. Поэтому, я верю в предпринимательские навыки украинцев, в их врожденное трудолюбие. Более того, думаю, что замедление экономики КНР уже в скорой перспективе сыграет на руку нашей стране. Как в экономическом плане – логично ожидать падения спроса на углеводородное сырье, следствием чего станет снижение цен нефти и газа (сразу же хочу предостеречь – это не должно стать причиной для не запуска в Украине масштабных программ энергоэффективности). Так и в политическом плане – в усложняющихся экономических условиях Китай будет вынужден не просто сузить диапазон внешнеполитических колебаний, но начать сближение с бесспорными центрами мировой политико-экономической силы: США и Европой. Что должно значительно уменьшить поддержку России Китаем в важнейших внешнеполитических вопросах.
Еще один урок торможения экономики КНР состоит в том, что украинские лидеры должны вкладывать наши, пока небольшие, госсредства исключительно в здравоохранение и образование, а также в построение государственных институтов «общества открытого доступа», которые помогут им реализовать свои склонности к предпринимательству и труду для процветания нашей Родины.
Китайцы же, которым мы желаем добра, пусть решают свои проблемы, вызванные хоть и впечатляющим, но ошибочным решением в развитии экономики, которое они приняли в начале 1990-х годов.